История почитания деревьев уходит корнями глубоко в историю, причем в разных странах были в каждой свои особо почитаемые деревья. Это связано с климатическими условиями и с особенностями местных традиций. Объектом поклонения могли быть дуб, бук, сосна, кипарис, ясень, эвкалипт, пальма и другие деревья в зависимости от географического положения страны. Наибольшая доля благоговения доставалась вечнозеленым растениям, которые мыслились соответственно более наполненными жизненной силой, чем те, что на зиму листву теряют. Это могли быть сосна, ель, можжевельник, кипарис, который был объектом поклонения в Греции, в Египте же почитали пальму, и ее ветви вносили в дом и украшали. Если эти деревья по какой-то причине увядали, то это воспринималось с ужасом и отчаянием: считалось, что дух, обитающий в этом дереве, умирает. Именно поэтому у большинства народов рубка деревьев и их порча запрещалась и расценивалась как преступление, а виновник подвергался серьезному наказанию. Индейцы Северной Америки подали удивительный пример бережного отношения к природе: они брали из леса для своих нужд только те деревья, которые «умерли» сами.

Конечно, людям хотелось иметь часть силы деревьев, и они задабривали духов, живущих в них, различными подношениями, надеясь на их помощь и защиту. Такое отношение к деревьям напрямую связано с природными циклами, с важными периодами года, например, с днями солнцестояний, которых два, или с днями равноденствий, которых также два. Кельтские жрецы друиды в день зимнего солнцестояния прикрепляли к ветвям деревьев зажженные свечи. Так же поступали египтяне с ветвями пальмы. В Европе до сих пор принято под Рождество сжигать в очаге праздничное полено, причем остатки от него бережно хранятся в течение года. Есть примета, что это обеспечит урожай и защитит дом от грома и молнии. У южных славян это так называемый бадняк, у скандинавов — juldlock , у французов — le buche de No?l (рождественский чурбан). В основном, это ветви бука и ели. А в Германии, Австрии, Чехии и некоторых скандинавских странах до сих пор очень популярен обычай встречать первый день мая с «майским деревом». В качестве него выступает шест с водруженной на нем елкой, украшенный лентами, или на нем закрепляется венок. В Австрии дерево устанавливается на центральной площади города в ночь на первое мая или раньше и зорко охраняется, ибо есть также обычай его красть. Украденное майское дерево выкупается чаще всего за ящик пива, который распивается вместе похитившими и владельцами.

Не так давно в России узнали о существовании европейской традиции, связанной с омелой – кустарниковым растением-паразитом. Омелой украшается дом на Рождество, и под венком из омелы принято целоваться, что означает мирные намерения и начало дружбы. Еще кельты и древние римляне поклонялись омеле и использовали ее как священное растение, и до сих пор в Англии к этому растению относятся с большой долей уважения, украшают ею даже церкви, что принято далеко не везде.

Кроме того, у всех народов в мифах об устройстве мира есть миф о мировом древе, которое является основой миропорядка. Корни, ветви и ствол такого дерева населены разными божествами, часто корни символизируют мир мертвых. Это могло быть в представлениях людей древо жизни, перешедшее в библейские тексты в качестве древа, посаженного Богом среди рая, плоды которого дарят бессмертие. Позднее появилось древо познания добра и зла, от плодов которого вкусили Адам и Ева. Эти два образа соединились, и в Средневековье богословы много спорили о том, что это было за дерево. Как вариант предлагались яблоня, апельсиновое дерево, виноградный куст. В Германии этим деревом считалась, разумеется, ель. В книгах и на иконах часто изображалось увешанное плодами райское дерево.

Ель применялась в медицине и даже в магии. В Баварии те, кто хотел стать невидимым, ели семена из тех шишек ели, которые растут вертикально вверх; сделать это нужно было накануне дня летнего солнцестояния (нашего Ивана Купалы, 24 июня). Елью лечили подагру, цингу, легочные и грудные болезни, раны и язвы. Бальзамом из еловой хвои натирали обветренные руки; индейцы излечивали елью головную боль.

Повсеместное почитание деревьев и праздники, с этим связанные, подготовило почву для появления рождественского дерева. Когда ель стала рождественской, точно не скажет никто, но известно, что начало этому положено было в Германии, где она почиталась особенно как символ неумирающей природы. Для празднования Нового года, который приходился на день зимнего солнцестояния (22 декабря), выбиралось заранее дерево в лесу, которое освещалось свечами, украшалось цветными лоскутками, и вокруг которого проводились обряды. Потом ель постепенно переместилась в дом: ее стали ставить на стол и украшать яблоками, печеными изделиями и свечками. После распространения христианства эти обычаи приобрели иной смысл, ель стала Рождественским деревом (Weihnachtsbaum), а устанавливали ее в Сочельник, 24 декабря, что совпало с древними обычаями, связанными с зимним солнцестоянием.

Почему же именно ель, а не сосна, например, или можжевельник? Ведь они тоже вечнозеленые. Скорее всего, потому, что ель считалась самым красивым и стройным деревом и своей правильной формой напоминала очертания готических храмов. Древние язычники считали, что добрые духи живут в самых красивых и больших деревьях.

Происхождение рождественского дерева окутано множеством легенд. Часть из них связана с рождением Христа, в частности легенда о том, как ангелы украсили ель звездами, т.к. ей нечего было принести в дар Младенцу в отличие от оливы и пальмы; о том, как все деревья в лесах расцвели и дали плоды (в некоторых странах вишню растят особым образом, чтобы она зацвела к празднику); о том, как ангелы выбирали дерево, которое станет символом Рождества, и отвергли все варианты, кроме ели. В германской легенде говорится о добром леснике, приютившем в Сочельник маленького мальчика, который оказался Иисусом Христом. В награду за доброту мальчик Иисус воткнул еловую ветку в землю и сказал, что дерево, которое вырастет из нее, будет плодоносить каждое Рождество.

Множество городов оспаривает право считаться первым городом, где елку стали впервые украшать на Рождество. Возможно, это было во Франции, в городе Селеста в Эльзасе, в 1521 году, или в Латвии, в Риге, на площади Ратуши, в 1510 году. Есть сведения, что в Англии при дворе Генриха VIII в 1516 году была выставлена елка из золота, украшенная розами и гранатами. Но есть два исторических факта в истории елки, которые не оставляют места для споров. Во-первых, Мартин Лютер официально утвердил празднование Рождества как мирского праздника (первая треть XVI века), и, во-вторых, в 1605 году в Страсбурге уже украшали елку, хотя и без свечей. Этому есть свидетельство, самое первое письменное описание рождественской елки. «В Страсбурге на Рождество приносят в дома еловые деревья, и на эти деревья кладут розы, сделанные из цветной бумаги, яблоки, вафли, золотую фольгу, сахар и другие вещи». Свечи же появились только в XVII веке. Таким образом, рождественская елка укоренилась в Германии окончательно к середине XVIII века.

Из Германии обычай украшения ели начинает постепенно распространяться по Европе, начиная с Севера, но не везде приживается и кое-где даже запрещается как языческое действо. И вот, наконец, первый шаг елки на пути в Россию: Петр I съездил за границу и по возвращении издал пресловутый указ от 20 декабря 1699 года, по которому впредь предписывалось вести летоисчисление не от Сотворения Мира, а от Рождества Христова, а день Нового года, до того времени отмечавшийся на Руси 1 сентября, отмечать 1 января, «по примеру всех христианских народов». В ознаменование Нового года было велено пускать ракеты, зажигать огни и украсить столицу (пока Москву) хвоей: «По большим улицам, у нарочитых домов, пред воротами поставить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и мозжевелевых против образцов, каковы сделаны на Гостиной Дворе». А «людям скудным» предлагалось «каждому хотя по древцу или ветве на вороты или над храминою своей поставить … а стоять тому украшению января в первый день». Но традиция прижилась только в кабаках, которые впоследствии по елкам и опознавались.

Путешественница-елка добралась-таки до России, но ее ждал неласковый прием. Повсеместное распространение она получила лишь к 1840 году, и немаловажную роль в этом сыграло повальное увлечение немецкой философией и литературой, например, Э. Т. Гофманом, произведения которого наполнены описанием рождественского праздника и елки. Сначала в Петербурге ель украшают в немецких семьях, затем и в русских. Поначалу это делают только богатые, зажиточные семьи, затем и остальной народ. Свою лепту внесла и коммерциализация елки: повсюду в кондитерских Петербурга продавались готовые, украшенные сладостями и прочим еловые деревья, причем стоили они довольно прилично – от 20 до 200 рублей, да еще подарки, которые продавались иногда там же. Тогда же впервые была упомянута искусственная елка, которая была заказана для петербургского богача. Она была обернута дорогой материей, лентами и украшена драгоценностями: серьгами, перстнями, кольцами.

В роли официального рождественского дерева ель просуществовала в России до 1916 года и прочно вошла в быт людей, в русскую литературу, сломав старые представления или, скорее, удачно с ними ужившись. С начала ХХ века для нее наступили тяжелые времена: в связи с войной с Германией Священный Синод призвал отказаться от этого немецкого обычая, а с 1917 года в ней видели только религиозную пропаганду, пережиток прошлого. Рождественская елка была запрещена. Кроме того, отменен был и праздник Нового года, который стал обычным рабочим днем (снова выходным он стал только в 1949 году). Однако многие люди продолжали тайно отмечать Новый год и Рождество и украшать елку. В 1935 вдруг решено обратить елку на пользу советским детям: в Колонном зале Дома союзов установлена огромная ель пятнадцати метров в вышину и устроен грандиозный детский праздник. С тех пор елка вновь стала новогодним символом в России, непременным атрибутом празднования Нового года, более популярного, чем Рождество. Даже в годы Второй мировой войны продолжали выпускать елочные игрушки и устраивать елки.

После распада СССР елка во многом стала приобретать прежние рождественские черты, чему способствовало и западное влияние католического Рождества, однако как она была новогодней, так и осталась. В каком-то смысле, это возврат к древним языческим традициям, как говорится, все возвращается на круги своя, однако, когда мы украшаем живую или пусть даже искусственную елку, мы никогда не задумываемся о том, почему мы это делаем. Ведь это так просто: Новый год настает, и она должна быть, просто потому, что вид наряженной, сверкающей разноцветными огнями елки, водруженной на самом видном и почетном месте, радует и веселит, а детей приводит в восхищение; потому что она, как никто, объединяет семью, ведь ее украшают и дети, и взрослые; потому, что именно под елку надо класть подарки; потому что только она дарит волшебство Нового года, благодаря которому верится, что все-все, что ни загадаешь, непременно сбудется.